Плата за левый рейс
К шести годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии–поселении приговорен полковник Александр Чибисков — командир вертолетного полка, дислоцированного в вольном городе Бердске. Того самого полка, вертолет которого разбился 7 мая прошлого года в Горном Алтае с восемью сугубо штатскими пассажирами... Вертолет, если вы помните, назывался Ми–8 и имел бортовой номер 15521. А управлялся он экипажем из трех старших офицеров армейской авиации сухопутных войск: подполковников Александра Бухарова (командира экипажа) и Сергея Ивашенкова (пилота) плюс майора Вячеслава Юрьева (бортинженера). Поначалу трагедия сопровождалась вызывающим недоумение комментарием военных, будто бы вертолет поднялся в воздух (несмотря на запрет) в праздничные дни для выполнения учебно–тренировочного полета. И «НН» приходилось отпускать реплики не только по поводу странного маршрута...
С версией учебно–тренировочного полета не слишком увязывались принадлежность и имена жертв, даже если считать, что они попали на борт при посадке вертолета в поселке Курай (как говорилось сразу после происшествия). Поскольку все пассажиры имели основания быть отнесенными к имущественной элите, а имена их были достаточно известны в Новосибирске и за пределами. И в горы Алтая они попали не случайно: имея тягу к экстремальным видам спорта, отправились спускаться со склонов горы Актру высотой 3800 метров на сноубордах. В процессе предварительного следствия все (или почти все) обстоятельства чрезвычайно грустной истории приобрели логичный вид. А единственным обвиняемым по делу стал командир вертолетчиков — по его команде вышеназванный экипаж повез сноубордистов в соседний субъект федерации. Но опытные летчики не имели практики полетов в горах. Потому при попытке высадить экстремалов прямо на гору Актру (поближе к вершине) экипаж не заметил, как лопасти винта ударились о камни. И — вдребезги... А оставшийся без винта вертолет покатился по склону горы вниз. Потому тела погибших и пришлось затем извлекать из– под снега на значительном расстоянии. И потому полковник обвинялся не только в должностном преступлении, но и в «безопасно–эксплуатационном». Но и тут возникло ощущение парадокса: вроде и предварительное следствие прошло как следует, и обвинение грамотное, и приговор похож на настоящий (объективный), но на фоне массы других приговоров и расследований он выглядит как–то... И в голову лезут дурные мысли типа «А не сдали ли г–на полковника?». В том смысле, что по тем правилам, по которым живет сегодня наше общество, мог ли комполка изначально поступить по–другому? Мог он отказать таким людям?.. И чем бы могла завершиться такая ситуация для него и для сноубордистов? Разве последние смирились бы с таким отказом и не попытались бы достичь своего иным путем? Или мы просто настолько отвыкли от нормальных правовых оценок, что они (такие редкие!) кажутся подозрительными сами по себе? Виктор АНТРОПОВ
|
технический портал :: схемы :: программы :: технический форум :: техническая библиотека |
По всем вопросам, связанным с функционированием сервера, пишите
администратору. © 2001-2006, «Новости в Новосибирске», Все права защищены. |