Интересная штука получается: театр строили в истощенной войной и репрессиями стране измученные темные люди — жертвы ГУЛАГа, телевизора в глаза не видевшие. Построили вручную, не имея никаких средств механизации, в рекордно короткие сроки (за 13 лет), после чего он простоял уже более полувека (59 лет). А люди образованные, авторитетнейшие (вплоть до супруги бывшего полпреда президента в Сибирском округе Ирины Драчевской) развезли ремонт с сопутствующей шумихой и бесконечно умными разговорами вокруг него на 31 год, и конца ему не видно. Так что НГАТОиБ логично теперь сравнивать с известным мостом в Сан–Франциско, каковой красят непрерывно: когда докрашивают один его конец, с другого начинают красить заново. В театре сейчас ремонтируют уже отремонтированное (купол), причем довольно занятным способом. Настолько занятным, что это служит главным объектом критики происходящего с элементами назревшего скандала.
Одним из явных бесспорных признаков наличия такового скандала может считаться коллективное заявление от ряда общественных организаций, деятелей культуры и депутатов на имя заместителя генерального прокурора РФ Валентина Симученкова. В заявлении, в частности, говорится: «В адрес Контрольно–счетной палаты РФ в апреле 2002 года новосибирские ученые и представители сфер культуры обращались с просьбой провести ревизию целевого и эффективного использования средств, выделяемых государством на ремонтно–реставрационные работы здания НГАТОиБ, являющегося памятником архитектуры федеральной категории охраны. К сожалению, действенных мер по устранению нарушений, указанных в письме заявителей, принято не было. На сегодня израсходованные средства достигли отметки 1 миллиард рублей, а физическое состояние здания не соответствует требованиям надежности, имеет обезображенный вид главного купола, незавершенные фасады и интерьеры... Поражают значительные бросовые затраты на вентиляционный блок, изуродование прилегающего к зданию участка и на повторные работы по дорогостоящей реконструкции «чешуйчатого» покрытия купола из алюминиевых сплавов, а также работы по благоустройству, выполняемые с грубыми нарушениями и с низким качеством. В этом хаосе отсутствует четкая взаимосвязь работ, нарушена их логическая последовательность. До сего времени не стабилизирована неравномерность осадок фундаментов (появляются новые трещины в конструкциях колонн и стен), не выполнены усиления колонн и ригелей, которые находятся в предельном состоянии...»
Главное действующее лицо в обличительном процессе капремонта — доктор наук Геннадий Чибряков, представляющий коллектив академии безопасности, обороны и правопорядка «Возрождение Сибири». Он резонно замечает, что если купол свалится на головы трудящихся, то от краснобайства нынешних реставраторов никому легче не станет. А свалиться он может потому, что имеются трещины в конструкциях. Его сложность в том, что он усечен в местах сопряжений со сценической коробкой. Он изначально несимметричный, смоделированный как свободно лежащий на опорном контуре, и чем больше его вес — тем выше сейсмическая опасность. Ведь аквапарк в Москве тоже строили профессионалы, и никто не думал, что он рухнет, а теперь со столь же умным видом тарахтят про ошибки...
На реплики Геннадия Григорьевича долгое время не обращали внимания, а нынче в его адрес стали грубо злословить. Дескать, непонятно кто судит о нашей работе, ничего не смысля. Конечно, человек с учеными степенями в области естественных и технических наук при профессорской должности — не такой крутой профессионал, как те, от кого только и слышно, сколько им еще миллиардов из федерального бюджета надо на благое дело... Один из таких «специалистов по крышам» долго «ассистировал» г–же Драчевской, несмотря на все старания «НН» обратить ее внимание на его биографию. Сей субъект показал себя в освоении рублевых миллиардов при строительстве международного терминала аэропорта Толмачево. Одну крышу разобрал (чужими руками, разумеется), другую (сверкающую) — собрал, а она начала дребезжать, разваливаться, потом сквозь нее внутрь потекло, и всем отделочным работам пришел конец. Так что крышу пришлось разбирать и возводить еще раз. А заодно и производить заново отделку. Хорошо еще, тому «спецу» удалось на свободе остаться... А пока ему выносился приговор, который опротестовывался за мягкостью (словом, страсти кипели нешуточные), г–жа Драчевская продолжала сотрудничать с ним, словно именно такой спец тут и требовался. Вот и получилось, как с терминалом...
И кто бы сейчас ни пыжился, болтая про свой профессионализм и высокое качество работ, факт — налицо. Купол, отремонтированный в 1994 году (через полвека после сдачи театра в эксплуатацию), не простоял и десяти лет. Не требуется большого ума со специальными знаниями, чтобы понять суть происходящего. Понятно и возмущение г–на Чибрякова: как можно было допустить, что сейчас под обрешетку в качестве подстилающего слоя загнали дорогостоящий алюминиевый сплав, используемый при изготовлении фюзеляжей самолетов?! Решето сделать хотели? Получилось — металл весь в дырках, а под ним — еще один такой же деревянный слой, который давно сгнил. И который десять лет назад должны были заменить новым, но не заменили, хотя в бумагах написали, что доски применялись новые. Как считаете, когда на один слой накладывается второй такой же, конструкция утяжеляется или нет? А если вам какой суперпрофи заявит, что это делается для облегчения конструкции, что вы о нем подумаете? Чтобы было понятнее и образнее, Чибряков задает вопрос иначе: вы на себя два костюма сразу наденете? И сам себе отвечает: надеть два костюма одновременно может или не совсем здоровый человек, или вор. А вы как думаете?
Впрочем, как бы вы ни думали, а процесс пошел, скандал разгорается, а вы будете в числе первых, кто сможет узнать о его развитии. А главное — о судьбе нашего лучшего здания...

Виктор АНТРОПОВ


Специалисты, осуществляющие работы по реставрации, ремонту и реконструкции Большого театра Сибири, провели с новосибирскими журналистами экскурсию по всему зданию. Засекреченных объектов в театре не обнаружено. Самым впечатляющим событием маршрута оказалось восхождение на купол — по своим размерам третий купол в мире.

«Приступив к работам, мы обнаружили внутри театра места, куда десятилетиями не ступала нога человека», — заметил главный инженер проекта Олег Криворотенко. Теперь таких мест не осталось. Он ознакомил прессу с подробными чертежами, по которым специалисты сверяют каждый свой шаг. Они были согласованы с научно–производственным центром по сохранению памятников архитектуры и одобрены им. Специалисты утверждают, что театр кардинально перестраивается с точки зрения и технической безопасности, и современного оснащения, и эстетических требований.
Восхождение к куполу было сделано из подвала, ставшего первым пунктом экскурсионного маршрута. Региональный директор компании «Моссиб» Виктор Матвеев показывает площадку, где до конца 60–х годов размещалась котельная, и коридор, откуда давным–давно убрали рельсы — по ним подавался уголь и вывозился шлак. Комната без окон, куда привел этот коридор, совершенно пустая и голая. Через год здесь заработает костюмный гардероб. «А что касается вопросов про тайные подземные ходы, то никаких катакомб здесь нет и не было», — развеивает Виктор Семенович слухи о подземной жизни театра.
Из мрачного подвала выбираемся в зрительный зал. Ложи не блещут. Люстра на реставрации. Идет замена несущих конструкций и механизма подъема. По свидетельству специалистов, была нарушена вообще вся инженерия зала и сцены, не существовало даже грамотного плана эвакуации зрительного зала. Ряды кресел стояли слишком близко друг к другу, что противоречило правилам пожарной безопасности. «Мы все сидели на пороховой бочке», — прокомментировал ситуацию главный технолог проекта Олег Мельников.
Кресла вывезены на реставрацию в Санкт–Петербург. На их месте громоздится строительная арматура. Металлические трубы поднимаются до самого потолка, висящего на 460 стержнях. Там художники восстанавливают уникальную роспись. Они запросто могут поздороваться с античными богами, в окружении которых работают, — правда, тем не до того. Фигуры реставрируются на месте, без демонтажа: необходимо устранение микротрещин и восстановление из сепарированного гипса утраченных элементов.
Олег Мельников обращает внимание журналистов на участок, забранный чехлом: «Здесь будет светозвукоаппаратная, оборудованная по последнему слову техники. Раньше ею считалось маленькое окошечко. Звукорежиссер ничего не слышал, художник по свету ничего не видел». И дальше он рассказывает о будущем театра: системе видеопроекции, системе технологического телевидения с 12 камерами, стеклянном акустическом козырьке, шведском звукопоглощающем материале экафон... Канет в Лету пресловутая акустическая яма, из–за которой, как утверждает Олег Васильевич, зал Сибирского Колизея считался самым плохим в Европе залом по акустике. «Театром это здание никогда не было, — говорит он. — Ведь и строилось оно не как театр. Только сейчас предпринимается попытка превратить его в музыкальный театр, отвечающий всем профессиональным параметрам».
Зал отделен от сцены противопожарным занавесом весом в 37 тонн, сделанным в прошлом году. Если привести сюда экскурсанта с завязанными глазами и снять повязку, он ни за что не догадается куда попал. Все пространство сцены напоминает цех гигантского комбината: бетонные стены, семь лестничных пролетов общей высотой 33 метра, металлический гул. Демонтировано все сценическое оборудование, прослужившее 60 лет, в том числе ветхие скрипучие лебедки 37–го года выпуска; начат монтаж современных конструкций. С высот колосниковой решетки огненными шарами сыпятся искры. Поднимаешь голову и сознаешь, что там и расположен знаменитый купол, вокруг которого не утихают страсти.
Региональный гендиректор «Моссиба» Виктор Матвеев, несмотря на седины, одолевает 12 этажей без одышки и передышки. Кто хочет вместе с ним оказаться не под куполом, а на его поверхности, должен проявить спортивную закалку. Пролезаем в какие–то узкие оконца, преодолеваем деревянные лестницы, карабкаемся по прилепленной к куполу тонкой металлической лесенке, открытые всем ветрам. На ничем не защищенном пространстве они разбушевались не на шутку, кажется, вот–вот тебя сдует отсюда, закружит над городом. Крайняя точка путешествия — конструкция, где держится флагшток. Выше будет только флаг.
Ремонт купола вышел на стадию завершения. По словам Виктора Матвеева, была проделана тщательная работа по устранению опасности, которую купол представлял многие годы. Специалисты «залечили» мелкие трещины, которые начали образовываться с самого начала эксплуатации здания, упрочили поверхностный слой бетона, сняли износившиеся теплоизоляционные и гидроизоляционные материалы, заменив их сверхсовременными. Тем самым была облегчена нагрузка на скорлупу купола со 120 килограммов до 40 килограммов на квадратный метр. Кроме того, упорядочены нагрузки снизу. «Возврата назад нет», — подытожил эту экскурсию Виктор Матвеев.


Представители подразделений и структур, участвующих в реконструкции Новосибирского театра оперы и балета, на пресс–конференции 8 октября донесли до сведения общественности, как обстоят дела на сегодняшний день. Большой зал «ровесника победы» впустит зрителей в день своего 60–летия.
Исследования, проводимые специалистами в НГАТОиБ с 1986 года, показали, что дальнейшая эксплуатация здания не соответствует техническим и инженерным требованиям. По результатам этих исследований был разработан проект, прошедший неоднократную экспертизу и утвержденный приказом Минкульта от 20 мая 2003 года. 14 апреля компания «Моссиб», выигравшая тендер, приступила к основной части работ, которую обязуется закончить в сжатые сроки к 60–летию Победы.
«Сложность, с которой мы постоянно сталкиваемся на различных объектах, заключается в том, что при внешней роскоши здания внутри оно оказывается абсолютно ветхим, запущенным и опасным для эксплуатации», — говорит главный инженер проекта Олег Криворотенко. Концепция проекта, с одной стороны, предполагает сохранить исторический облик памятника архитектуры, одновременно устранив накопившиеся за 60 лет дефекты; с другой — привести весь технический комплекс к мировым стандартам. «Художественные возможности театра вступали в противоречие с техническими возможностями», — не раз подчеркивал директор театра Борис Мездрич.
«Моссиб» — единственная строительная компания, которая имеет аккредитацию в ООН. Она обладает обширным строительным опытом: реставрация и реконструкция генконкульства РФ в Стамбуле, фасадной части «Гранд–отеля» Парижа, строительство комплекса посольства в Астане. Принцип деятельности этой организации — проводить работы, не прекращая эксплуатации здания. Благодаря чему НГАТОиБ начал сезон 14 сентября в уже отремонтированном ранее концертном зале.

Яна КОЛЕСИНСКАЯ