Пикник на обочине могилы
«Скорая помощь» — уже четвертый масштабный проект современного искусства в Новосибирске под кураторством Константина Скотникова. Но впервые осуществляется без финансовой поддержки. Потому и набор работ кажется случайным. Выставка представлена в интерьере клуба «888» и мультимедийном варианте. Поэт и царь
![]() Возможно, классической музыке и джазу, театру и живописи больше пристала роль скорой помощи — как психотерапевтам, как избавителям зрителя от депрессии. Актуальные художники оперируют несколько иными категориями. Они ближе к публицистам, возбуждающим общественное сознание, активизирующим мыслительную деятельность. В этой связи на площадке «888» во время презентации проекта на тему «лечить или не лечить?» рассуждали: лохматая особа в пирсинге, лихая журналистка в клешах, рафинированный юноша с крашеными волосами, панк в штанах, похожих на кальсоны, с разноцветным, как у первоклассника, ранцем (к маскараду скоро добавился стремительно опустошаемый графин пива). «Все ваши понты — совковые! — провозгласил то ли кто–то из них, то ли секс–символ «Скорой помощи» — роскошная медсестра a–la Маша Шукшина на огромном портрете с вывеской «Морг», помещенном в компанию «самодеятельных» работ. Не решив, как к этому следует относиться, публика разглядывала коллаж из старых газет, поверх которых намазюканы белые чемоданчики с красными крестами. Или нечеткое фото стоящей в полусне фигуры и надписью под ней: «Я верю, в каждом человеке спит частичка прекрасного и Искусство поможет разбудить Ее». Вскоре погас свет, и разбудить Ее предстояло американскому видеоискусству. Главным номером программы значился фильм «Лето в Ивье» американской гражданки Тамары Роговой, которую представили собравшимся как Тамар Рогофф. Перформанс на костях Летом 94–го она приехала в Белоруссию, в местечко Ивье, где в мае 1942–го были казнены две с половиной тысячи евреев. Вместе с ними погибли 29 родственников Тамары Роговой. Она привезла на историческую родину дочь–подростка, дабы прикоснуть ее к корням и явить прикосновение всему миру. Автор не собиралась шокировать зрителя кровавыми ужасами, обличать преступление, но решила поведать о трагических событиях, напомнить о них потомкам. Художница из Нью–Йорка работает в сфере перформанса. Она собрала коллектив местных жителей, среди которых встретила очевидцев тех событий, и привела в лес, к братской могиле, где захоронены жертвы фашистского геноцида. Уютно расположившись в лесу, сотни людей стали участниками многослойного перформанса. Пять театральных групп ( судя по всему, самодеятельных) разных национальностей привлекла сподвижница к участию в театральном представлении с невнятным сюжетом, а прочие занялись чем могли. «Эти бесхитростные сцены из повседневной жизни заполнили пустой лес, возвращая вспять то — предвоенное — время, — сообщает анонс фильма. — Ивье восстал из забвенья». В этой ленте смешалось все, как в доме Облонских. Стили и жанры, времена и народы, песни и игры, спонтанные беседы и интервью, смонтированы вне логики и композиции. Сюрреалистические видения плавно перетекают в псевдопсихологическую реальность; документальная съемка оживлена жизнеутверждающей пляской на столе; многозначительно–сентиментальные сцены призваны пробудить высокие размышления о бытие человеческом. Но главная беда фильма в другом. В начале ленты пожилой еврей — Главный Герой фильма — просит не спешить «входить сюда». Ведь он должен понять, готовы ли люди слышать и видеть, как он. Бородач очень похож на своего сородича из более позднего фильма Машкова «Папа», дан таким же крупным планом и несет столько же пафоса. Этот человек суетится, командует, строжится, его везде видно и слышно. Он является проводником в мир мертвых — туда, где погребены предки, в силу особого видения режиссера разбуженные ото сна. Для них начался кошмар наяву: пляска на костях. Все виды пошлости и кощунства представлены на экране. Растление малолетних: взрослый дурень учит пацаненка курить. Претензия на метафоричность и символику: Главный Герой ласково поднимает на руки кудрявую девочку в белом платьице, чистую, как ангел. Вульгарный эротизм: целуется пожилая пара, старичок кладет в рот подруге вишню и снова приникает с поцелуем к сладким устам. «Чего смотрите! Нельзя смотреть!» — беспокоится за кадром Главный Герой. Актуальные интервью с элементами репортажа: организатор жалуется, как тяжело было доставать продукты для участников перформанса; для наглядности дан синхрон с магазином и яичными решетками. Наелись и на радостях позабыли, что рядом с трагедией такого масштаба упоминать о бытовых неурядицах, мягко говоря, безнравственно. Хорошо же умеют потомки хранить память о погибших, если вошедшую в историю деревеньку пришлось поднимать из забвенья вот такими методами. Хорошо же они сознают национальную трагедию сорок второго, если вслед за режиссером отказываются от размышления о вине, чужой и своей собственной. «Тихо как в раю, звезды над местечком высоки и ярки», — эта тихая, задушевная песня раннего Розенбаума словно бы витала над Ивье, пока сюда не вторглись люди с камерами. Вместо минуты молчания Участники перформанса сказали в камеру, что после акции воспрянули духом. Значит, она и явилась для них скорой помощью. Собравшись на пикник из самых лучших побуждений, одолеваемая благородными порывами, толпа упустила из виду, что она, толпа, более склонна к стадному инстинкту, нежели к «жизни человеческого духа», даже если ей предложено поучаствовать в театре памяти. Одно дело — пронзительный спектакль на сцене, другое — маскарад у бездны на краю, куда сгинули тысячи безвинных жизней. Память и скорбь — вещи далеко не публичные, с павшими нельзя разговаривать во хмельном пиру, нарушать тишину кладбища. Это в крови у каждого нормального человека, будь он хоть еврей, хоть русский, хоть американец. Автор фильма — и еврейка, и русская, и американка... Человек вне нации? На сердце потяжелело. Вот здесь бы и пригодилась скорая помощь, но не в виде актуального искусства, а как обычная таблетка под язык. Во время просмотра из темноты зала раздался выкрик: «Кошмар!» — «Зачем это?!» — подхватил кто–то. Тамара Рогова не знает русского языка и, возможно, приняла сей слабый протест за реплики одобрения. На финальных кадрах раздались жидкие хлопки — так режиссер неудачного спектакля обычно организовывает аплодисменты с помощью бравурной музычки. К тому времени основательно поддавший народ был готов к дискуссии о Холокосте. Американская гостья, веря в свою миссию скорой помощи, и вовсе была готова. Как она объяснила публике, на суд оной представлен совершенно новый вид искусства, новое, так сказать, американское направление «Паблик арт». Известно, актуальное искусство докатилось до нас с Запада, правда, с опозданием. Видать, продукция десятилетней давности с претензией на духовность должна восприниматься как откровение. Гостья, наверное, в курсе, что мы готовимся к 60–летию Победы. Может, вместо минуты молчания предложит нам новый способ памяти? Яна КОЛЕСИНСКАЯ
|
|
технический портал :: схемы :: программы :: технический форум :: техническая библиотека |
![]() |
По всем вопросам, связанным с функционированием сервера, пишите
администратору. © 2001-2006, «Новости в Новосибирске», Все права защищены. |